Джованна Антоне писал(а): Хочется царьками побыть.

Бесконечное лето писал(а): а чего же сейчас столько прославляют царизм? няша покланская вообще рехнулась вон на этой почве

Джованна Антоне писал(а): У них не было крепостничества. И да, действительно светлее. У Диккенса просто морально друг друга гнобили, а у нас ещё и с драками.

Бесконечное лето писал(а): а ну его. даже у диккенса, наверное, лучше и светлее описана жизнь бедноты того времени

Джованна Антоне писал(а): Самого Тарасова не читала, видела ссылки. Я отлично представляю о чём он пишет. Лесков ведёт жизнеописание российского быта. И теме положения женщины в неё - уделено довольно много внимания. Причём, не только в художественных произведениях, но и в отдельных очерках. Сейчас приведу куски из произвед. Житиё одной бабы. Самый последний кусок - это о том как крестьянок осматривали по-женски: перед толпой мужиков, крепко держа. Реальное изнасилование, считайте. Будто и не человек она. ... Житье было известно какое -- со всячинкой но больше всего донимала рюминских крестьян теснота. Пускай правда, что мужик не привык к кабинетам -- всё у него в одной избе, -- да по крайности там уже всё своя семья, а тут на рюминском дворе всего две избы стояли, и в одной из них жило две семьи, а в другой три. Теснота, ссоры промеж себя, ябеда с сердцов друг на друга, сквернословие, -- такое безобразие шло, что не приведи бог! Дети тут так и росли в этой срамоте, и Костик тут вырос, глядючи, как покойный отец сухотил весь век свою жену, пока не вогнал ее в удушье. А Мавра Петровна отличная была женщина. Она была взята из однодворок и пошла в крепость с нужды горькой, потому что у нас в округе иные вольные в ту пору еще хуже крепостных живали: бедность страшная. Старик Минаич рассказывал, что в молодые годы Петровна была первая красавица по всему Труфанову, .... ...доброте ее меры не было: всем она все прощала. Муж ее тиранил, увечил, и пьяница к тому же был а она, как овечка божия, все ему угождала, и слова от нее на мужа никто не слыхал... .... ...И стала она приставать к сыну: Свези да свези ты жену к Силе Ивановичу. А он все отпирается, что денег нет. -- Бога ты, Костя, не боишься! Денег у тебя для жены нет. Неш она у тебя какая ледащая, или не тебе с ней жить, а соседу? Глянь ты: баба сохнет, кровью исходит. Тебе ж худо: твой век молодой, какая жизнь без жены? А еще того хуже, как с женою, да без жены. Подумай, Костя, сам! Думал, думал Костик и надумался. Разобрал, что худо жить с больной женой -- невыгодно. Повез Алену к Крылушкину. Вернулся оттуда злющий-презлющий, -- денег ему жаль было, что отдал за жену Крылушкину. ... ... Костик недолго собирался. На другой же день он вызвал сестру в чулан и объявил ей свою волю. Девка так и ахнула, -- Это за гугнявого-то? -- спросила она. -- Что это вы, братец! шутите? -- Не шучу, а ты пойдешь за него замуж. Сегодня Прокудин господам деньги взнесет. -- Я не пойду, братец, -- тихо отвечала робкая Настя а сама как полотно белая стала. -- Что-о? -- спросил Костик и заскрипел зубами. -- Не пойдешь? -- Не могу, братец, -- отвечала Настя, не поднимая глаз на брата. -- С чего это не могу? -- опять спросил Костик, передразнивая сестру на слове не могу. Настя молчала. -- Говори, черт тебя абдери! -- крикнул Костик. Настя все молчала. -- Стой же, девка, я знаю, что с тобой делать! -- Не сердитесь, братец. -- Говори: отчего не пойдешь за Григория? -- Противен он мне смерть как противен! -- Н-да! Вот оно штука-то! Ну, это вздор, брат. С лица-то не воду пить. Это не мадель -- баловаться. -- Братец! Голубчик мой! Вы мне наместо отца родного! -- крикнула Настя и, зарыдав, бросилась брату в ноги. -- Не губите вы меня! Зреть я его не могу: как мне с ним жить?.. -- Молчать! -- крикнул Костик и, оттолкнув сестру ногою в угол чулана, вышел вон. А Настя, как толкнул ее брат, так и осталась на том месте, оперлася рукой о кадушечку с мукой и все плакала и плакала даже глаза у нее покраснели. -- Что тебе, Настюша? -- спросила ее Алена. -- Ох, невестушка милая! что они со мной хотят делать: за Гришку за Прокудина хотят меня выдать а он мне все равно что вон наш кобель рябый. Зреть я его не могу как я с ним жить стану? Помоги ты мне, родная ты моя Аленушка! Наставь ты меня: что мне делать, горькой? -- говорила Настя, плачучи. Стала Алена и руки опустила. Смерть ей жаль было Насти, а пособить она ей ничем не придумала она и сама была такая же горькая, и себе рады никакой дать не умела. Села только да голову Настину себе в колена положила, и плакали вдвоем. А в чулане холод, и слезы как падают, так смерзнут. Костик тем временем переговорил с матерью и с барыней. Мать только спросила: Каков парень-то, Костюша? Костик расхвалил Гришку сказал, что и непитущий и смиренник. Ну и с богом что ж косою-то трепать в девках! -- отвечала Петровна. Ей и в ум не пришло, что Настя этого гугнивого и лопоухого смиренника зреть не может что он ей все равно что рябый кобель, который по двору бегал. Как ее выдавали замуж, так и она выдавала дочь. Только бы благословить под святой венец. А барыня и еще меньше толковала. Запросила она за девку шестьдесят пять рублей, а сошлись на сорока, и тем дело покончили, и рукобитье было, и запои, .... Не злая была женщина Настина барыня даже и жалостливая и простосердечная, а тукманку дать девке или своему родному дитяти ей было нипочем. Сызмальства у нас к этой скверности приучаются и в мужичьем быту и в дворянском. Один у другого словно перенимает. Мужик говорит: За битого двух небитых дают, не бить -- добра не видать, -- и колотит кулачьями а в дворянских хоромах говорят: Учи, пока впоперек лавки укладывается, а как вдоль станет ложиться, -- не выучишь, и порют розгами. Ну, и там бьют и там бьют. Зато и там и там одинаково дети вдоль лавок под святыми протягиваются. Солидарность есть не малая. Эх, Русь моя, Русь родимая! Долго ж тебе еще валандаться с твоей грязью да с нечистью? Не пора ли очнуться, оправиться? Не пора ли разжать кулак, да за ум взяться? Схаменися, моя родимая, многохвальная! Полно дурачиться, полно друг дружке отирать слезы кулаком да палкой. Полно друг дружку забивать да заколачивать! Нехай плачет, кому плачется. Поплачь ты и сама над своими кулаками: поплачь, родная, тебе есть над чем поплакать! ... Смотрю, два мещанина в синих азямах держат за руки бабочку молоденькую, а молодой русый купчик или мещанин мыло ей в рот пихает. -- Что это такое? -- говорю. -- Мылом, -- говорят, -- раздобывалась, да брюхатая так бить ее купцы не стали, а вот мылом кормят. -- А вы зачем даете ее мучить? -- Попалась. Сама себя раба бьет, что не чисто жнет. -- Батюшки! отнимите меня. Я ведь только на пеленочки кусочек хотела взять, -- стонала баба. Купец ковырнул ногтем еще мыла и сунул его в рот бедной женщине. Я побежал в избу к становому. Становой сидел у раскольницы Меланьи и благодушествовал с нею за наливкой. -- Милости просим, господин честной! -- сказала мне подгулявшая Меланья. Я рассказал становому об истязании бабы и просил его идти и отнять ее. Он махнул рукой и предложил мне наливки. -- Они, -- говорит, -- свое дело знают сами разберутся. ..... На одном из этих заседаний молоденькую бабочку секли за непочтение к мужу и за прочие грешки. Бабочка просила, чтоб ее мужиками не секли: Стыдно, -- говорит, -- мне перед мужиками велите бабам меня наказать. Старшина, и добросовестные, и народ присутствовавший долго над этим смеялись. Иди-ка, иди. Засыпьте ей два десятка, да ловких! -- заказывал старшина ребятам. Три парня взяли бабочку под руки и повели ее за дверь. Через пять минут в сенях послышались редкие, отчетистые чуки-чук, чуки-чук, и за каждым чуканьем бабочка выкрикивала: Ой! ой! ой! Ой, родименькие, горячо! Ой, ребятушки, полегче! Ой, полегче! Ой, молодчики, пожалейте! Больно, больно, больно! -- Ишь как блекочет! -- заметил, улыбаясь, старшина. Бабочка взошла заплаканная и, поклонившись всем, сказала: -- Спасибо на науке. -- То-то. Вперед не баловайся да мужа почитай. -- Буду почитать. -- Ну, бог простит ступай. Баба поклонилась и вышла. -- Хорошо вы ее? -- спросил смуглый мужичок ребят, исполнивших экзекуцию. -- Будет с нее. Навилялась во все стороны. ... Баба и старуха сидели на окне. Старуха плакала. -- Чего? что с вами сделали? -- спросил перепуганный Крылушкин. -- Отец ты наш! За что же на нас срам-то такой? -- Что, что? скорей говорите. -- Да как же на старости-то лет меня, старуху, осматривать при всех при бесстыжих глазах. -- Ах, боже ты мой! -- прошептал Крылушкин и вскочил в переднюю. Здесь стояла девочка, вся красная, как от печи отошла, с слезами на глазах, и подвязывала свои больные уши. -- Боже мой! Настя! где Настя? Девочка показала рукою на дверь канцелярии. У двери стоял сторож, отставной солдат, и рукою держался за замок. -- Пусти, милый! -- сказал Крылушкин. -- Нельзя, не велено пущать. -- Мне нужно. -- Обождите. Там члены женщину осматривают. В это время за дверью раздался раздирающий вопль Насти. Крылушкин вдруг толкнул солдата и вне себя вскочил в комнату. Было поздно. Акушер, с инструментом в руках, производил осмотр. Крылушкин вошел в то время, когда осмотр, требующий очень немного времени, был уже кончен. Акушер, передав фельдшеру инструмент, кивнул солдатам, державшим свидетельствованную. Настя вскрикнула, рванулась и, не успев стать на ноги, упала на пол. Потом вдруг поспешно вскочила и плюнула в лицо англичанину. Инспектор не успел прийти в себя от этого сюрприза, как бедная женщина с раскрасневшимся лицом и бегающими глазами перескакивала от одного к другому и, с каким-то воплем, по очереди всем им плевала в глаза. Писаря бросились в другую комнату, а письмоводитель стал за шкаф и закрылся дверцей. Настя прыгнула и к Крылушкину, вероятно с тем же намерением -- плюнуть ему в глаза, но тотчас его узнала, обхватила руками шею старика и, упав головою на его грудь, тихо заплакала.

Бесконечное лето писал(а): да пофиг. праведницы лезут с нравоучениями, ничего нового. на такой теме хай поднять можно. пысы. а вы все же читали Тарасова? как вам? и что там у Лескова?

Бесконечное лето писал(а): да пофиг. праведницы лезут с нравоучениями, ничего нового. на такой теме хай поднять можно. пысы. а вы все же читали Тарасова? как вам? и что там у Лескова?

Джованна Антоне писал(а): От мисс Тlо lо lо слышу.

Джованна Антоне писал(а): Да это я мизерный пример привела. Ну, чтобы показать, что даже в такой книге как Анна Каренина, и то про эти вещи указано. А уж про такие книги как у Тарасова, Лескова и пр. - и говорить нечего. -------------- А Автор тро-ллит. Разве не Вам она в своей соседней теме написала, что типа эти темы для сбора материала для куда-то там? И если это так, то это самый настоящий тро.. линг. Прикидывается, короче.

Бесконечное лето писал(а): ха, нашли что читать. если нервишки не слабые, почитайте Тарасова Россия крепостная. история народного рабства. Офигеете